Иногда люди делают глупости. Иногда глупости делают людей.
Не сильно я любил спиртное, в конце-концов совсем завязал с выпивоном. Но иногда без спиртного не обойтись. Не знаю как обхожусь... Не пью же... Вот и летним поздним вечером 1984 года тоже не было желания, но друг Сашка уболтал взять одну "Андроповку", правда принял мои условия выпить возле военного городка, подальше от уличных патрулей...
Остановившись недалеко от гарнизона мы распечатали поллитровку, приняли по немногу из бумажных стаканчиков для мороженого, закурили. Разговорились негромко, вспоминая о том, что было два года назад, что предстоит на гражданке. То есть обычный в таких случаях разговор двух товарищей, кое-что успевших повидать и пережить к своим двадцати годам жизни. Налили еще, сиволическое чокание стаканами, пара глотков и водка исчезала в недрах солдатских организмов. Оставалось еще по глоточку в бутылке... Немного развезло, но силы не покидали бойцов, появился задор.
В темноте раздались приближающиеся очень знакомые шаги... Так ходил только прапорщик Фролов: 1,5 метра в офицерской фуражке и на коньках ростом. Насколько мал - настолько и противен. Голос его срывал всегда из теплых постелей страшнее чем сирена, настолько противен и звонок был у него голос. Решили над ним поглумиться. Озорной Саня громко крикнул в темноту изменив свой голос: "Эй, ты, Геркулес недоношеный! Иди к нам, тебе тоже нальем!". Мелкий прапор с криком "Стоять! Стрелять буду! (только чем???)" побежал в нашу сторону. Мы достаточно рослые, оба за рупь-80 ростом, хорошо тренированые. Я поднял на плечах товарища, он с верхушки забора подал мне ремень и затянул меня, спрыгнули оба на территорию гарнизона и спокойно направились к казарме. Слышно было как прапор попрыгал на забор, чертыхалясь и отряхиваясь, затем побежал к КПП, примерно 2 км от места происшествия. Зайдя в казарму предупредили дневального что "никто и никуда" не выходил. Легли спать, довольные шуткой.
Противный пронзительный визг прапорщика Фролова: "Рота! Строиться в центральном проходе!" сорвал солдат с постелей. Понимая в чем дело я протянул руку в прикроватную тумбочку и достал тюбик зубной пасты, выдавил немного в рот, проглотил, вытер сухой ладонью губы. Какой-то странный вкус у пасты... Саня повторил "процедуру". Встали в строй. Фролов проходя мимо каждого бойца пристально принюхивался (его обанянию могла позавидовать любая пограничная овчарка). Когда до меня дошел даже не понюхал, ехидно улыбнулся и сказал: "Немец! В канцелярию! Иванов - не отставай от него! Остальным - отбой!"
Зайдя в канцелярию мы с Саней сделали сонные и обиженые рожи, тупо глядели в пол или потолок, вроде как овечки безвинные. Вошел и товарищ прапорщик, опять же согласно малого роста злости в нем было еще больше, чем необходимо для взрыва атомной бомбы. "Ну что, жлобы? Думали что не поймаю? Вы хреновые разведчики, как и диверсанты из вас никакие!" ... Потом поток угроз и брани типичной квалификации прапорщика. Потом мое замечание ему по предмету: "Товарищ прапорщик, ну пить конечно солдатам нельзя, но я при чем тут? Я же не пью!" На что прапор подвел меня просто к зеркалу на двери... Глянув в зеркало я понял как он нас вычислил. Вместо зубной пасты я а съел сапожный крем, и вытирая губы размазал его по щеке. Вот мне и показался вкус пасты странным. Ну а Саша Иванов как всегда автоматически должен был при мне быть, ибо мы всюду старались быть вместе, настолько сдружились и сработались. Правда прапор отошел к утру, сурового наказания не последовало.